Левон Тер-Петросян: «Власти Армении связывают большие надежды с Диаспорой. Это абсолютная химера и самообман»

ПОЛИТИКА - 19 Декабря 2016 - 09:12  |  Просмотров - 734

«Как говорится, света в конце тоннеля не видно».

17 декабря состоялся съезд Армянского Национального Конгресса.

Лидер партии, первый президент Республики Армения, Левон Тер-Петросян выступил с речью. Газета «Аравот» опубликовала ее.

Предлагаем первую ее часть:

В одной из моих последних статей я отмечал, что «корнем всех бед Армении – тяжелейшего социального положения, бедности населения, массовой эмиграции, недовооруженности армии, незаконных выборов, отсутствия правосудия, попрания демократии и прав человека – является коррупция: сплошной и ненасытный грабеж национального богатства со стороны государственных должностных лиц» (iLur.am. 19.10.2016; «Чоррорд Ишханутюн». 20.10.2016). Однако, это только видимая часть айсберга. Невидимая – политическая философия, положенная в основу строительства Армянского государства, иначе говоря, стратегия сохранения Карабахского статус-кво и развития еще на сто лет в условиях блокады.

К каким, спрогнозированным в свое время, губительным последствиям привела такая философия, полагаю, пояснять излишне. Факт в том, что в 1998 г. у нас была одна страна, а сегодня мы живем в совершенно другой стране. Это означает, что та важнейшая задача, которую в более сильном положении могли решить 18 лет назад, сейчас вынуждены решать в несравнимо ослабленном состоянии. А в случае еще небольшого выжидания неизбежно окажемся в положении, худшем нынешнего, повторив авантюризм 1920 года, когда, стремясь к максимальному территориальному расширению, потеряли приблизительно половину территории, имеющейся у Республики Армения.

Казалось бы, пока еще непреодоленные последствия экономического кризиса 2008 г., увеличивающиеся темпы эмиграции, достигший опасных пределов государственный долг, связанная с этим угроза дефолта и особенно потрясение, возникшее вследствие апрельской войны, окажут отрезвляющее воздействие на власти Армении, заставив их в корне пересмотреть проводимую деструктивную, чреватую катастрофой политику в вопросе Карабаха, и разработать совсем другую стратегию противодействия означенным вызовам.

Однако, судя по реакции режима, похоже, нас и в этом вопросе ждет разочарование, поскольку вместо ожидаемых рациональных шагов он бросил на арену новую нелепую идеологию, которая вновь ведет нас в тупик, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Речь идет о замысле формирования «нации-армии», который, к сожалению, нашел место даже программе нового правительства. Оставив в стороне моральную сторону вопроса, касающегося рассматриваемого в качестве первого шага к формированию «нации-армии» введения нового вида налога, я затрону только политическое содержание этого понятия.

Для этого, однако, прежде всего, необходимо выяснить, что же в действительности скрывается под данным понятием. Не считая амазонок, истории известны три успешных случая создания «нации-армии»: первые два – в средневековых Монголии и Швейцарии, а третий – в современном Израиле, учитывая, конечно, что в случае средневековья слово «нация» используется условно. Для составления элементарного представления о явлении стоит хотя бы вкратце рассмотреть отмеченные случаи каждый в отдельности.

В начале XIII века Чингисхан, силой оружия объединивший веками воевавшие друг против друга десятки монгольских племен, традиционную систему межплеменных отношений заменил стройной армейской системой. Все мужчины были призваны в армию, проходя службу в ротационном порядке в ее подразделениях, состоящих из десятков, сотен, тысяч, десятков тысяч (туманов). С одной стороны, это пробудило в монголах сознание «национальной» общности, с другой – предоставило возможность создать такую грозную военную силу, благодаря которой этот малочисленный народ в течение короткого времени создал самую обширную в мире сухопутную империю, овладев территорией от Тихого океана до Польши и Анатолии с населением, в 200 раз превосходящим его превосходящим. Эта гигантская империя, однако, просуществовала всего лишь пять-шесть десятилетий, в год смерти Великого хана Кубилая (1294г) распавшись на четыре части – ввиду исчерпания военной энергии монголов после прекращения завоеваний, неспособности к формированию идеологии, объединяющей империю, и главным образом – из-за малочисленности монгольского народа.

Как было отмечено, следующим успешным опытом формирования «нации-армии» был швейцарский, побудительные причины и преследуемые цели которого, однако, отличаются от монгольского. Если в случае монголов это было направлено на обслуживание завоевательных амбиций, то у швейцарцев это было продиктовано требованием обеспечить выживание собственной страны во враждебном окружении. За более чем 500 лет формирования швейцарской конфедерации (1291–1815 гг.), имеющей смешанное германо-франко-итальянское население, ее феодальные власти, вынужденные противостоять последовательным нападениям грозных соседей – Франции, Германии и Австрии – опирались исключительно на собственные силы и рассматривали создание боеспособной армии как национальную сверхзадачу. И хотя в последние 200 лет Швейцария, обладающая статусом нейтральной страны, внешним угрозам не подвергалась, и произошедшие на Европейском континенте все войны, в том числе и первая и вторая мировые, обошли ее стороной, силой традиции армия и сегодня остается предметом общенациональной заботы швейцарцев, в которой в качестве контрактного служащего, добровольца и резервиста вовлечены все здоровые мужчины в возрасте от 18 до 50 лет. Не случайно, что по числу военных на душу населения Швейцария некоторыми считается самой военизированной страной в мире, которая в состоянии, благодаря мобилизации прекрасно подготовленного резерва, за день-два удесятерить численность вооруженных сил.

Поскольку армянские адепты идеи «нация-армия» предметом заимствования считают израильский опыт, возникает необходимость затронуть его более подробно. Побудительная причина реализации израильской программы «нации-армии», в сущности, от швейцарской не отличается, будучи продиктованной аналогичным императивом обеспечения безопасности народа и выживания государства во враждебном окружении. На основании резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 г. Палестина была разделена на две равные части – территории по 14 тысяч квадратных километров. Израиль признал эту резолюцию, и в день завершения срока британского мандата в Палестине провозгласил свою независимость. Палестинские арабы и арабские страны отказались подчиниться резолюции ООН и на следующий же день объявили войну Израилю, однако, потерпев сокрушительное поражение, были вынуждены заключить перемирие. Таким образом, получив отказ от мирного сосуществования от всех без исключения арабских соседей, Израиль, для сохранения своего существования, был вынужден опираться исключительно на собственные силы и по возможности усиливать свою армию, благодаря чему сумел одержать победы и в последующих войнах. Атмосфера арабо-израильского конфликта фундаментально улучшилась после подписания Кэмп-Дэвидских соглашений и ратификации соглашений о примирении Израиля с Египтом и Иорданией. А в 1993 г. Государство Израиль было признано также Организацией освобождения Палестины (ООП, PLO), что положило начало процессу израильско-палестинского примирения, который по сей день пока не завершен.

Необходимо добавить, что помимо реализации главной миссии по обеспечению выживания и безопасности страны, израильская программа армейского строительства косвенно поспособствовала также решению ряда других национальных задач, в частности, в плане формирования объединенной общим языком и культурой современной нации из пестрой массы граждан-носителей разных языков и разных культур, иммигрировавших из многих стран, стремительного развития науки и технической мысли, а также применения в различных сферах экономики внедряемых в военно-промышленный комплекс новых технологий. Выражением особой роли израильских вооруженных сил является и то, что военная обязанность распространяется не только на мужчин, но и на женщин, и что трое из восьми премьер-министров за последние шестьдесят лет этой страны (Рабин, Шарон, Барак) были генералами, а двое (Бегин, Шамир) – легендарными командирами ополченской организации «Иргун».

Недостаток времени не позволяет более обстоятельно осветить эти исторические прецеденты создания «нации-армии» и углубиться в особенности содержания каждого из них, оказанного ими влияния на экономические, демографические и общественные развития и другие вопросы. Полагаю, однако, что даже этот краткий обзор дает четкое представление о том, какие побудительные причины и факторы повлияли на зарождение такой идеи, и сколько ресурсов потребовалось для ее реализации, учитывая, конечно, и человеческие, и материально-технические ресурсы. О побудительных причинах уже сказано все, что надо. А о ресурсах говорить излишне, поскольку пока речь идет об удавшихся экспериментах, означает, что необходимых ресурсов для этого хватило сполна.

Из этих вводных основных положений, естественно, вытекает, что архитекторы армянской версии строительства «нации-армии» обязаны, в первую очередь, ответить на следующие три вопроса: какой принудительной необходимостью продиктована эта программа, решению какой проблемы она призвана, и сколько ресурсов потребуется для ее реализации? Нарушая последовательность вопросов, прежде всего обратимся к ресурсам. В отличие от приводимого в пример Израиля, численность еврейского населения которого с началом независимости неуклонно росла и с 600 тысяч достигла сегодня около 7 миллионов, население Армении после землетрясения 1988 г. и развала закрытых советских границ постоянно уменьшалось – процесс, который в настоящее время не проявляет никаких тенденций к прекращению или хотя бы к замедлению. В плане человеческих ресурсов власти Армении связывают большие надежды с Диаспорой. Будучи сам из диаспоры, оставляю за собой право заявить со всей ответственностью, что такое ожидание – абсолютная химера и самообман. Достаточно напомнить, что в трехлетней войне 1990-ых в войне приняло участие всего 12 армян Диаспоры. Эту цифру в свое время с болью обнародовал не кто иной, как владеющий всеми подробностями войны Вазген Саргсян.

Касательно материальных ресурсов, здесь также картина довольно грустная, как и в случае с человеческими ресурсами. Экономика Армении после определенного подъема в 1994-2008 годах переживает ужасный упадок, причем, к сожалению, безо всякой перспективы к оздоровлению.

Как говорится, света в конце тоннеля не видно. Это отнюдь не означает, что в Армении национального богатства не создается. Несомненно, создается, но начиная с 2001 г., по причине его беспощадного грабежа со стороны высокопоставленных должностных лиц оно тратится на развитие собственного бизнеса, строительство роскошных дворцов и занятие охотой на львов в Африке, а остальная сумма накапливается в зарубежных банках. Чтобы представить, о каком объеме грабежа идет речь, отмечу, что его бы полностью хватило на то, чтобы сегодня иметь Карабах с населением в 300000 и оснащенную суперсовременным вооружением армию.

Если бы нынешнее состояние экономики Армении не было бы столь плачевным, то власти, для обеспечения нужд семей погибших и ставших инвалидами военнослужащих, ни в коем случае не приняли бы позорный закон о выклянчивании у народа по 1000 драмов, который, помимо того, что первым же шагом дискредитировал идею «нации-армии», нанес тяжелый удар по достоинству государства, превратив нас в предмет насмешек перед миром. В плане материальных ресурсов также не нужно особо надеяться на существенное содействие Диаспоры.

Прежде всего, зачем Диаспоре помогать Армении, богатство которой подергается грабежу со стороны собственных власть предержащих, и во-вторых, с благодарностью ценя гуманитарную помощь, оказанную Армении благотворителями и простым народом в период независимости, не нужно забывать, что она никогда не превышала два-три процента годового бюджета нашей страны. А это, давайте согласимся, незначительный вклад в дело такой затратной программы, каковой является строительство «нации-армии». Даже если весь годовой бюджет Армении был бы предоставлен на реализацию этой программы, то этого также было бы недостаточно.

Аравот