Виген Акопян: «Серж Саргсян в стратегическом плане для себя решил, что постепенно будет уходить»

ПОЛИТИКА - 22 Января 2018 - 08:51  |  Просмотров - 641

«Когда избиратели заявляют, что никому не верят, они не верят, в первую очередь, себе, так как знают, что митингуют на улице, а когда приближаются выборы, их просто покупают».

В эксклюзивном интервью Пресс-клубу «Содружество» один из ведущих армянских политтехнологов Виген Акопян прокомментировал выдвижение Армена Саркисяна кандидатом от партии власти на пост четвертого президента Армении, кадровую политику действующего президента Сержа Саргсяна и последнюю акцию протеста оппозиционного блока «Елк» (Выход) против подорожания цен.

- С чем был связан выбор Сержа Саргсяна именно Армена Саркисяна своим преемником на пост президента?

- Я думаю, что Серж Саргсян продолжает ту политическую линию, которую он осуществляет примерно с начала 2016 года по изменению всего имиджа, фасада власти. То есть он на всех ключевых постах ставит внесистемных людей, которые, да, связаны с системой, но они не оттуда.

Приводит премьера  (Карен Карапетян)  с новой харизмой, новым образом, чужого для системы, и, в частности, мы увидели, что он остается чужим и для партии власти (РПА). И даже после того, как он стал первым заместителем председателя партии, он в обществе не воспринимается как республиканец. Неудивительно, что его рейтинг всегда, даже на своем низком уровне, относительно низком для премьера – около 60%, по сравнению с 82%, невероятно больше, чем у партии.

Министром обороны ставит человека, внесистемного для Минобороны, и этим обусловлено то, что в той же армии  генералитет его не принимает, он воспринимается как чужеродное тело.

Даже спикер парламента Ара Баблоян не партийный функционер в классическом смысле.  Мог же он вместо Галуста Саакяна остановиться на кандидатуре другого партийного функционера, более лучшего или худшего. И речь здесь идет не только о какой-то политической фигуре, можно говорить, к примеру, о враче, который состоялся в своей области. Самое важное - не то, что у него написано в CV – член партии или правления, а  как в действительности он воспринимается в обществе, общество воспринимает его как партийного функционера или как самостоятельную фигуру, оформление которого партией требует система.

Теперь Саргсян также выдвигает внесистемного человека в президенты, которого, после изменений в конституции, считают чуть ли не английской королевой без больших полномочий. Армен Саркисян не считался системным, даже когда в 1996 году его привели в качестве премьера. То есть он всегда оставался, хоть и тесно связанным, но одновременно внесистемным человеком.

Видно, что приводятся люди, которые являются не продуктом этой гнилой политической системы, функционерами, начавшими свой путь и выросшими здесь, лично обязанными своим ростом и карьерой бывшим или нынешнему президенту.  Приходят состоявшиеся, имеющие вес каждый в своей сфере, финансово обеспеченные люди, ничем не обязанные республиканцам. Хотя одна поправка все же есть -  РПА их формально утверждает.

Сейчас  Серж Саргсян пытается создать такую систему, при которой вне зависимости от того, будет ли он премьер-министром, по определению, первой фигурой в государстве или нет, ситуация будет контролируемой. С одной стороны, можно играть на противовесах, так как все эти фигуры сейчас достаточно самостоятельны, по крайней мере, указанные мной, потенциально сильные в своих областях и как личности, и как деятели, которые могут играть друг против друга и сдерживать друг друга. Он пытается сейчас создать такую систему, чтобы, если это возможно, по моему впечатлению, не быть премьер-министром, но все взять под контроль. Я уже не говорю о том, что он делает и будет делать все, чтобы в его руках оставалась политическая система, то есть политическое большинство.

- Возвращаемся к самому главному вопросу  - кто будет премьером? Если  Серж Саргсян, то почему он назначает таких людей на важнейшие посты?

- С одной стороны, он хочет, чтобы система работала в этой конкуренции под контролем. Но самое важное для него - контролировать  политический ресурс, называемый большинством, то есть для него принципиально быть руководителем РПА. И  второе - контролировать силовые блоки, чтобы в любой момент была возможность убрать эти фигуры, ведь иных политических систем, на самом деле, не существует, он других угроз не видит, просто хочет иметь под рукой  политическое большинство  и, самое главное, силовой блок. И они под его рукой.

Но он очень хорошо понимает нецелесообразность избрания на ключевые посты людей из  системы в условиях, когда страна находится в перманентных военных условиях, когда нет денег для инвестиций, даже нет ресурсов, чтобы брать кредиты. Он понимает, что там нужны люди с новой харизмой, которые будут хотя бы вызывать оптимизм. Например, Карен Карапетян за  полтора года сформировал в обществе новую ситуацию, появился какой-то оптимизм.

Сейчас к этому добавился новый человек, Армен Саркисян, вокруг которого всегда ходят какие-то легенды, всегда его вспоминают, как только тут надо кого-то менять, всегда он в этом шорт-листе бывает. Ходят слухи, что с ним не так хорошо обошлись когда-то (якобы Армен Саркисян покинул пост премьера в 1997 году из-за конфликта с всесильным тогда министром обороны Вазгеном Саркисяном – прим. ред.), хотя, на самом деле, по всей видимости, это только слухи. То есть, Серж Саргсян все время пытается не только управлять внутренними играми, но и проверяет новые фигуры, меняет общий фасад власти.

- Тогда, на Ваш взгляд, кто будет будущим премьер-министром? В прессе звучат три фамилии – Серж Саргсян, действующий премьер-министр Карен Карапетян  и Виген Саркисян?

- По моему мнению, Серж Саргсян в стратегическом плане для себя решил, что постепенно будет уходить. Какое время это займет – вопрос.  Он очень хорошо понимает, что худшим вариантом для него будет взять всю ответственность полностью на себя, будучи премьер-министром, так как до этого для всех президентов в любой кризисной ситуации или при недовольствах жертвой был премьер-министр.

В новых реалиях он не сможет заявить, что виновны президент, первый вице-премьер или председатель Национального собрания. Он очень хорошо понимает, что это для него не лучший вариант, тем более что в 2014 году он сделал достаточно серьезное политическое заявление о том, что не будет претендовать на должность президента или премьер-министра. Теперь, на мой взгляд, он готовит свой стратегический уход через определенное время. Теперь это время будет после 9 апреля, через год или в 2021 году – вопрос в этом.

Еще одна интересная деталь - в проекте закона о Совете безопасности вдруг появился статус первого вице-премьера, которого нет в конституции. Там есть премьер-министр и до трех вице-премьеров. Перед тем, как принимать такие законы, нужно вносить поправку в конституцию. Эти пункты можно менять без референдума, двумя третями голосов депутатов.  Соответственно здесь тоже, возможно, надо будет договариваться с формальной оппозицией. Но, по всей видимости, это решаемый вопрос.

У него есть два варианта. Первый сейчас самый популярный - Серж Саргсян остается премьером, а первым вице-премьером становится Карен Карапетян. В этом случае нынешнее разделение сфер остается, то есть Серж Саргсян занимается вопросами обороны, силовых структур, внутренней и внешней политики, то есть тем же, что и сейчас, обходя при этом вопросы экономики и внешнеэкономической деятельности.  И в данном случае ничего особенно не меняется, тандем между президентом и премьер-министром трансформируется в другой тандем – премьер и первый вице-премьер. Это первый, очень популярный вариант, который всем кажется самым очевидным.  Но одновременно это не самый лучший вариант для Сержа Саргсяна. Я уверен, и для него самого не самый желаемый.

Но есть и другой вариант. Зная стиль работы Сержа Саргсяна, можно утверждать, что у него всегда есть джокер в рукаве. Он любит в последний момент выдавать сюрпризы. Даже в вопросе президентства  мы видим, что только в последние три-четыре дня или за неделю мелькнула фамилия Армена Саркисяна. До этого были совсем другие фигуры. Если Серж Саргсян будет уверен, что ему удалось сбалансировать ситуацию, обеспечить игру на противовесах и должную управляемость партии,  я не исключаю, что он пойдет на такой вариант – Карен Карапетян остается премьер-министром, а первым вице-премьером будет один из самых доверенных людей Сержа Саргсяна, человек, который будет  противовесом Карену Карапетяну.

Трудно сейчас говорить, какой из этих двух вариантов наиболее вероятен в процентном соотношении, но, я думаю, что Серж Саргсян с большим удовольствием сейчас взял бы как минимум тайм-аут.

- На днях блок «Елк» провел акцию протеста против подорожания цен, которая была довольно малочисленной. Мы видим парадокс - люди недовольны властями, но на улицу никто не выходит. С чем это связано и сумеет ли оппозиция воспользоваться подорожанием  цен?

- В первую очередь, я хочу сказать, что сама оппозиция крайне разношерстна, и так как они относятся друг к другу с большим подозрением, объединение их усилий очень проблематично. Они не объединяются даже вокруг таких локальных акций, как «Нет подорожанию».  Они прошли вместе какой-то путь, в условиях которого во многих случаях подводили друг друга, и отношения между ними подчас  намного хуже, чем с властями. Речь не только о политических отношениях.

Но вполне логично и нормально, когда оппозиция пытается использовать социально-экономическую напряженность. У нас привыкли, что оппозиция не пытается воспользоваться такими обстоятельствами, хотя таких социальных поводов в год бывает очень много, но оппозиция почему- то в такие вопросы не вмешивалась.

Обычно практика показывает, что у нас массовые, длительные акции происходят тогда, когда какая-либо из властных ветвей  бывает заинтересована в них, исходя из разных целей - внешнеполитических игр, давления на другую часть властного лагеря и т.д.

В данном случае понятно, что блок «Елк» пытается воспользоваться этой ситуацией. Я думаю, что «Елк» долгое время пытался играть на поле возможных противоречий внутри власти. Это было обусловлено возможными процессами, вызванными якобы глубокими противоречиями между командами президента и премьер-министра, которые должны были привести к взрыву в период избрания нового премьер-министра. Они пытались уместиться в этом поле. По существу, во многих случаях они очень закамуфлированно  предлагали той или иной стороне свое содействие, пытаясь в случае успеха идти на более политические форматы.

Но, я думаю, с какого-то момента наша оппозиция поняла, что этот тандем может продолжиться и, в дальнейшем, вопросы, связанные с возможными противоречиями, могут быть разрешены, и они продолжат тандем в другом формате. И «Елк» идет по классическому оппозиционному, уличному  формату.

Они совершенно правы, когда говорят, что в парламенте у них девять мандатов и они не могут продвигать вопросы, особенно без поддержки той другой оппозиционной фракции,  которая более управляема. Там ( блок «Царукян») даже это  особо не скрывается, полностью управляемая оппозиция. «Елк» заявляет, что без улицы ничего не могут сделать, пытаются усилить свою представленность уличным ресурсом, тем более, что стремятся до 2022 года стать оппозиционной силой номер один.

- А почему люди не выходят протестовать?

- Я выскажу мнение, которое всегда  не нравится некоторым поборникам имиджа наших избирателей, но в течение долгих лет,  10-15 лет, широкие массы, к сожалению, участвовали в сделках с властями, получая финансовые средства. Даже та масса, которая считается активной, к сожалению, стала участвовать в сделках с властями.  Есть достаточно серьезные массы людей, которые всегда участвуют в этой торговле с десятью тысячами драмов (избирательная взятка на выборах – прим.ред). У них общая деградация, они участники этого процесса, то есть после одного, второго, третьего случая, они уже не «бойцы». Когда они заявляют, что никому не верят, они не верят, в первую очередь, себе, так как знают, что митингуют на улице, а когда приближаются выборы, их просто покупают.

Одна из причин обусловлена этим, другая тем, что в целом  нет доверия к оппозиции. Почему нет доверия? Потому что были многочисленные случаи, когда оппозиция получала достаточно много голосов на выборах, даже считалось, что победила, но потом эта оппозиция шла на сделку с властями. То есть оппозиция продавала эти голоса в дальнейшем. Теперь часть активной массы заявляет, мол, раз так, то нам не нужен посредник между нами и властями, мы сами сможем идти на сделки с ней.

Я считаю, что в армянском обществе очень серьезный кризис, никто никому не верит. Те же люди, к которым обращается оппозиция, сами себе не верят.  В этом плане психологическая ситуация очень тяжелая.

Пресс-клуб «Содружество»